Здравствуйте, Виктория Владимировна. Я не буду писать вам оскорбления или проклятья,как это делают обычно другие люди в отношении судей. Я просто хотела вам сказать, что я очень в вас верила. Я очень вам верила. И мне очень бы хотелось, чтобы это письмо до вас дошло. Еще год назад, когда я узнала имя судьи, решила сразу же поискать какую-нибудь информацию о вас. Нашла вашу фотографию и первое, что сказала сестре, клянусь, так и было: «У неё такие добрые глаза». И сказала я это после прочтения рецензий других людей о вашей работе. Мне казалось, что явно о судьях не пишут ничего хорошего, те люди, которые вышли из-под стражи, они явно захотели бы поскорее отряхнуться от всего пережитого и забыть это как страшный сон. Обычно время написать проклятья есть только у тех, кому вынесли нежеланный приговор. Эти две недели, что вы взяли для вынесения решения, я тоже думала, что мой страшный сон, в котором я живу изо дня в день вот уже четыре года, скоро закончится. Когда мы с племянницами приходили на заседания, я почему-то подумала, что не ошиблась в вас, я увидела в вас строгость и справедливость. Характер и стойкость. Я думала, что вы станете для меня прям героиней книги или фильма, верхом правосудия, той женщиной, которая смогла стать к своим годам судьёй с большой буквы… За несколько дней до приговора меня посетила такая мысль странная. Интересно, а что почувствует судья, когда увидит слезы счастья, слезы пережитых мучений, слезы обычных женщин, со своими и без того нелегкими судьбами, когда она будет смотреть на всех этих людей, пока они будут друг друга обнимать, понимая, что их ад закончился, когда они будут нерешительно покидать зал заседания, словно это очень хороший сон? Подумает ли судья о том, как эти люди избавятся от наручников и самостоятельно выйдут на улицу, вдохнут свежий воздух и каждый из них будет думать о своем? Кто-то о предстоящих свершениях, кто-то сразу же захочет вкусной еды, кому-то придется думать, каким бы путем ему хотелось добраться до дома. Наша мама бы обязательно сразу позвонила по видеозвонку мне и племянницам. Она бы сказала: «Доченька, мы пережили эти испытания». После приговора мы хотели поехать в то место, где на глазах есть горы и море — мама очень любит природу. В прошлом ни одни наши выходные не проходили дома, мы всегда всей семьей: я, сестра, племянницы, собака залезали в маленький форд фокус и ехали в горы или на море. Я думала, наверное, нет ничего лучше это чувства для судьи, когда он смог поистине сделать правильный выбор, не ошибиться, не поломать чью-то жизнь не заслуженно. Виктория Владимировна, я так сильно хотела обнять маму, я очень сильно хотела плакать от счастья, когда она откроет входную дверь. Я хотела целовать её руки, вдыхать родной запах, пока сердце сильно колотиться. Я бы хотела ей рассказать, как тяжело мне было выжить за все это время, как страшно было идти сдавать все эти экзамены без её молитвы и поцелуя с утра, как ужасно тяжело было стоять на сцене на вручении аттестатов в одиннадцатом классе, когда другие ребята приглашали на танец двоих родителей, а у меня не было ни одного. Со мной рядом была сестра, и я позвала её. Мы танцевали и плакали, ничего не озвучивая, каждый понимал, что происходит. Я бы сказала маме, что теперь ей никогда не придется тяжело, что теперь мы будем вместе. За всю мою жизнь, я не разу не чувствовала себя безотцовщиной, мама окружала меня такой поддержкой и защитой, что ни один ребенок в полноценной семье такого не чувствовал. И сейчас я понимаю, что моя мама не сможет увидеть как растут её внуки, если бы вы хоть на долю почувствовали, что значат для неё её внуки: она их растила с самого первого дня. Для неё они — вся её жизнь. Самое страшное для меня это то, что я говорила маме по таксофону за два дня до приговора: «Мамуль, у нас все будет хорошо, это все уже закончится на следующей неделе». Передать то, что я испытала когда у слышала ваш приговор…словами очень трудно. Я просто не знаю, как дальше существовать. Я потеряла, смысл жизни и признаюсь честно, если бы не племянницы, с которыми я нахожусь, то этот день мог стать днем моей смерти. Самое страшное из этого всего, то что моя мама не преступница и вы это знаете. Это знают все. Моя мама, которая лишилась мужа в 36 лет, матери, она даже не смогла быть на похоронках своего отца, моя мама, которая в своей жизни никогда не была в «отпуске», не была заграницей, не взяла ничего лишнего, отдавала последнее любому, кому нужна помощь, теперь она должна оставшуюся жизнь провести за решеткой. Не смотря на то, что вы сломали мою жизнь, я хочу сказать вам спасибо за этот урок Виктория Владимировна, он был очень жестоким, я поняла, что в этом мире все же нельзя надевать розовые очки и заранее благословлять людей.

Дай Бог, чтобы ты в ближайшее время испытала такое же горе. Гори в аду

здравствуйте, данная судьба совсем не знает своей работы..судья без совести! ????

НЕКОМПЕТЕНТНЫЙ,НЕ ЗНАЮЩИЙ СВОЮ РАБОТУ,ПРЕДВЗЯТО ОТНОСИТСЯ К ЛЮДЯМ ДРУГОЙ НАЦИОНАЛЬНОСТИ.ОСТАВИЛА ДЕЛО НЕЗАВЕРШЕННЫМ И СМАТАЛАСЬ В ОТПУСК.СЛЕПА КАК И ФЕМИДА.И ТАКИМ ЛЮДЯМ ДОВЕРЯЮТ ВЕРШИТЬ СУДЬБЫ ЛЮДЕЙ.О КАКОМ ПРАВОСУДИИ МОЖЕТ БЫТЬ РЕЧЬ С ТАКОЙ СУДЬЁЙ!!!

Осудили человека,лишь бы отделаться,скорее судили по тому,что он не русский.Статья Умышленно убийство!Куда смотрела спрашивается? Все видео,показания свидетелей в пользу осуждённого.Зачем работать там,где не место,если нет дела до судьбы человека?Каким он выйдет? Бог тебе судья.Желаю познать то же.

Интересно было бы узнать у Копсергеновой Виктории Владимировны мнение про своего коллегу по Люберецкому городскому суду - про мерзкого судью Геннадия Цоя, абсолютно предвзято ведущему вопиюще заказной процесс по делу народного губернатора Сергея Ивановича Фургала. Ей не стыдно за Правосудие?