НАВАЖДЕНИЕ

Наваждение  ( юридический  юмор  авт.Даулет Абжанов)

Судебный процесс подходил к концу. Рассматривалось обычное, ничем не примечательное уголовное дело. Подсудимый все отрицал, будучи уверенным в своей невиновности. Адвокат давно уже понял тщетность своих усилий спасти подзащитного от обвинительного приговора, надеясь в лучшем случае на условный срок. Государственный обвинитель поддерживал доводы и выводы следствия, закрывая  глаза на явные нестыковки и процессуальные нарушения в деле. Судья не пытался вникнуть во все детали, желая поскорее избавиться от дела, дабы уложиться в срок.

Подходили к концу судебные прения. Выступал подсудимый. Голос его заметно дрожал от волнения. Впервые столкнувшись с государственной машиной вот так, лоб в лоб, он поначалу был полностью уверен, что следователь во всем разберется и признает его невиновным. Даже особо не переживал по этому поводу. Ему не верилось, что невиновного человека могут вот так запросто посадить.

Не верилось в это, даже когда дело передали в суд. Ну ладно, следователь не разобрался. Какой спрос с них, следователей? Работа у них такая - подозревать и обличать. А вот в суде обязательно разберутся.

Вот только уверенность в том, что разберутся, постепенно стала убавляться. От заседания к заседанию. Все шло не так. Что его адвокат ни заявит - судья отвергает, а если обвинитель - то, пожалуйста, соглашается. Чего было теперь больше на душе у подсудимого - надежды или сомнения, уже не разберешь. Всего поровну, наверное.

Обвинитель почти не слушал последнюю речь подсудимого. Дело почти завершено. В голове выстраивался график участия в другом процессе. Еще один обвинительный процесс, еще один обвинительный приговор.

Судья тоже едва слушал подсудимого, просматривая сообщения в своем мобильнике. Для него дело тоже почти завершено. Уже готов текст приговора; его скинул на флэшке прокурор еще неделю назад. Единственное, что еще не решил судья, так это когда назначить его оглашение: на завтра или попозже.

Адвокат рассеянно водил ручкой по исписанному листу бумаги. Приговор будет обвинительным, в этом он не сомневался. Вопрос был только в том, будет ли срок для подсудимого реальный или условный. Потом надо будет собрать воедино все аргументы для апелляции. Чтобы было коротко, но убедительно.

Зал заседания выглядел мрачновато, несмотря на то, что он был недавно отремонтирован. За каких-то пару месяцев после ремонта свежая краска быстро потемнела, а пол стал покрываться темным налетом, особенно вокруг трибуны. Даже висящий на стене герб смотрелся тускло, странно сочетая в себе образ официоза и в то же время лишнего и неприметного элемента декорации сцены. Государственный флаг, словно обреченный на вечное существование в этих четырех стенах, свисал безжизненно и безнадежно.

В общем, все шло так, как обычно.

Но затем случилось НЕЧТО.

За несколько секунд до этого всеми присутствующими в зале неожиданно охватило чувство того, что сейчас произойдет что-то важное и необычное. Предчувствие нахлынуло так внезапно, что каждый на мгновение замер, пытаясь разобраться в происходящем. Речь подсудимого оборвалась на полуслове, палец судьи завис на кнопке телефона, рука  прокурора остановилась на полпути в попытке прикрыть зевоту, шариковая ручка адвоката застыла в движении.

Казалось, всё в зале замерло в ожидании чего-то. А это ожидаемое было уже совсем-совсем близко. Не было никаких сил и никакой возможности противостоять ему. Можно было лишь подчиниться. Безропотно и безоговорочно. Время будто застыло. За мгновение до его появления судья и прокурор в недоумении и растерянности встретились взглядом. Они хотели спросить друг у друга, что за чертовщина происходит, но тщетно.

Наконец, оно появилось в зале словно из ничего, заполняя собою всё пространство. Каждый мог почувствовать легкое дуновение или прикосновение. Едва заметно колыхнулось знамя, словно кто-то случайно задел его, проходя мимо. Герб на стене будто засветился, превратившись из неприметного элемента декорации в центральную фигуру зала.

Неожиданно стало светлее. Солнечные лучи будто пытались разогнуть, сломать решетки на окнах, смело отгоняя прочь из зала серость и безнадежность. Что-то вмиг изменило всё в зале, что-то сделало всё правильным.

То было ПРАВОСУДИЕ.

Прокурор вдруг понял, насколько нелепо выглядит обвинение. Его служебный долг - отказаться от обвинения по этому делу. Он просто не может его поддерживать. Хватит прикрывать все ляпы и недочеты следствия. С самого начала видно же было, что все доводы следователя притянуты за уши. Боже, да как вообще можно было направлять такое дело в суд!

Судья внезапно осознал, какое беззаконие творилось и до сих пор творится. Для него вдруг стало ясно, как божий день, что подсудимый невиновен. От одной мысли, что он едва не вынес обвинительный приговор, судью бросило в пот. Только оправдательный приговор! Сегодня же! Сейчас же!

Адвокат неожиданно для себя почувствовал, что он не второзначная фигура в уголовном процессе. Можно и должно противостоять этому беззаконию. Он готов биться до последнего за своего подзащитного. В какой-то миг адвокату даже показалось, что он готов отдать жизнь за торжество правосудия.

Подсудимым овладело спокойствие. Как же он мог сомневаться в том, что правда восторжествует? Вера в справедливость превратилась в уверенность в неё. Страх оказаться в тюрьме, отлученным от нормальной и привычной жизни, нести до конца жизни на себе печать осужденного (хоть и невинно осужденного) - этот страх исчез. Ощущение свободы и уверенности было сильным аж до слез. Подсудимый заканчивал свою речь уже без дрожи в голосе. Он не просил, он требовал правосудия.

На некоторое время в зале повисла тишина. Все словно переваривали то, что произошло с ними. Каждый пытался настроить свои мысли, всего себя под воздействие снизошедшего до них ПРАВОСУДИЯ.

Наконец, паузу прервал прокурор.

- Уважаемый суд, - в горле обвинителя резко пересохло. Облизав губы, с явным усилием он продолжил. - Позвольте мнение государственного обвинения.

“Боже, что я делаю!” - промелькнуло в голове прокурора. Остатки разума и инстинкта самосохранения пытались еще противостоять нахлынувшей силе ПРАВОСУДИЯ. Но он продолжил:

- Уважаемый суд! Исследовав в суде все материалы дела и выслушав показания свидетелей, государственное обвинение приходит к выводу …

“Меня же уволят! - в агонии кричал разум прокурора. - Без согласования с начальством! Вот так! Взять и …”

- В общем, - уже более уверенным голосом продолжил прокурор, - мы полностью отказываемся от обвинения.

Зал ахнул. По нему пробежалось движение. Но то был, наверное, одобрительный кивок ПРАВОСУДИЯ.

Для того, чтобы сразу прекратить дело, по закону требуется отказ от обвинения не только государственным обвинителем, но и потерпевшим.

Судья обратился к представителю потерпевшего:

- Ваше мнение? Вы отказываетесь от обвинения или будете настаивать?

Ничего не понимающий в происходящем представитель потерпевшего промямлил что-то вроде “затрудняюсь ответить” и “на усмотрение суда”. Короче говоря, отказ от потерпевшего четко не прозвучал. Без оглашения приговора не обойтись. Судья удалился в совещательную комнату.

Оставшись наедине в своем кабинете, он некоторое время неподвижно сидел, уставившись в окно. Со стороны могло показаться, что судья был в раздумье. Но на самом деле он был в борьбе. Как и прокурор, он боролся с самим собой.

Остатки бездушия, алчности и карьеризма боролись в нем с чем-то новым для него - порядочностью, обостренным чувством справедливости, стремлением строго следовать букве и духу закона. Хотя нет, то было совсем не новым для него, а просто позабытым старым. Ведь когда-то давно, после окончания вуза, он хотел быть именно таким - принципиальным, неподкупным, строгим, но справедливым. Но потом, сам того не замечая, он стал меняться. Служение идеалам права, справедливости подменилось стремлением наживы и следованию ритуалам чиновничьего пресмыкания.

Ему стало стыдно, безмерно стыдно и горько за все неправосудие, что творил. Словно тысячи иголок вмиг пронзили его сердце. Это отозвалась в нем боль человеческого страдания и унижения тех, кто был им незаслуженно наказан. Стало трудно дышать. Он был противен самому себе.

Но тут он почувствовал чье-то прикосновение. Незримая рука легла на его плечо, словно поддерживая в трудном решении. Это ПРАВОСУДИЕ дало ему веру в себя. Сразу стало легко и свободно. Он знал, как поступит сейчас и как будет поступать всегда. По закону и справедливости. А этого подсудимого он оправдает.

Ну и пусть, что уже отчитался перед руководством по этом делу. Пусть заподозрят его во взятке. “Оправдал -  значит, взял!” - более нелепого негласного постулата придумать сложно. Даже если наверху отменят оправдательный приговор, его совесть будет чиста.

Судья разорвал заготовленный заранее текст обвинительного приговора, быстро что-то написал на чистом листе. Он готов. Впервые за долгие годы судья почувствовал себя настоящим представителем закона. Бремя ответственности, оказывается, не так уж и тяжело, если поступаешь по закону и совести.

Небольшой текст, набросанный им несколькими минутами ранее, он зачитал в зале суда как-то по особенному. Не скороговоркой или проглатывая слова, будто сам стыдясь зачитываемого, как обычно. На этот раз он произносил всё четко, уверенно и даже торжественно.

- … признать невиновным! - этими словами судья закончил оглашение.

Присутствующие в зале родные подсудимого зааплодировали. По залу пробежался одобрительный шум, радостные возгласы. Это торжествовало ПРАВОСУДИЕ.

Довольное сделанным и увиденным, оно удалилось, оставив одних со слезами радости и счастья на глазах, а других в растерянности и удивлении.

Потом, после оглашения, сидя в кабинете, судья еще долго смотрел на кипу томов очередных дел. Наваждение прошло, но не исчезло бесследно. Хоть немного, но оно все равно изменило его.

Судья теперь смотрел в окно. Ему захотелось вновь того самого наваждения.

https://zakon.ru/blog/2017/11/10/navazhdenie